Не всех зараженных коронавирусом COVID-19 госпитализируют. Некоторые люди переносят заболевание в легкой форме – они могут лечиться амбулаторно. Как происходит процесс лечения на дому, в интервью телеканалу "Россия 24" рассказала заместитель мэра Москвы Анастасия Ракова.
– Анастасия Владимировна, расскажите, пожалуйста, как строится процесс лечения пациентов на дому?
– Сейчас уже всем известно, что у многих заболевание протекает в легкой форме, а у многих вообще бессимптомно. Даже когда у нас лабораторно подтвержден диагноз COVID, таких пациентов, наверное, не имеет смысла госпитализировать, потому что медицинская помощь им специализированная не нужна, а койку занимать в больнице нет смысла – она может пригодиться какому-то действительно нуждающемуся в этом пациенту. Поэтому мы разработали алгоритм, по которому мы оставляем пациента на дому по решению скорой помощи, которая приезжает и оценивает состояние больного. Если у него состояние удовлетворительное, течение болезни легкое, тогда принимается решение о том, что он остается на дому.
Принципиально важны в данном случае два момента, в отличие от всех других ситуаций. С одной стороны, мы должны обеспечить динамическое наблюдение пациента на дому очень качественно, с другой стороны – это социальный аспект: мы должны сделать так, чтобы было гарантировано, что остающийся на дому пациент не сможет заразить кого-то другого, то есть не сможет разнести инфекцию дальше по городу. Под два этих направления есть самостоятельные технологии и алгоритмы. Начну с первого – медицинского. Как только принимается решение, что пациент остается на дому, сразу же сообщается об этом в поликлинику, к которой он прикреплен. Дальше динамическое наблюдение уже в классическом режиме осуществляет поликлиника по установленным стандартам. Они созваниваются с пациентом, берут у него с определенной периодичностью анализы, чтобы посмотреть, как движется заболевание, насколько он выздоравливает.
С другой стороны, мы впервые только при данном заболевании стали использовать масштабно для всех пациентов такой сервис как телемедицина. Как только скорая уехала, сразу же идет звонок в этот центр, в котором мы находимся. Это совершенно новая организация, в которой в круглосуточном режиме у нас работают двести врачей. Мы разработали специальное приложение, которое ставится на мобильный телефон пациента.
– Скажите, пожалуйста, есть ли у вас добровольно подписанное соглашение на получение медицинской помощи на дому больным коронавирусной инфекцией?
– Он подписывает этот документ, он юридически значим, и в случае, если человек нарушает правила нахождения на дому, он подлежит незамедлительной госпитализации в обсерватор. У нас в обсерваторах, конечно, неплохо, но дома всегда лучше. На сегодняшний день из 836 человек у нас нарушили режим 7, и все они были в течение ближайших часов госпитализированы в обсерватор. Родственники принимают сознательное решение, что они будут жить вместе с ними. Понятно, что у них увеличивается вероятность инфицирования. И тогда и эти члены семьи подлежат обязательному помещению в карантин в этой же квартире. Они подписывают уже не информированное согласие, а постановление главного санитарного врача, в которым их уведомляют, что они должны находиться в карантине не 14 дней, а весь период, пока болеет их родственник и еще 14 дней с момента его выздоровления, потому что это идет инкубационный период, и им точно также нельзя выходить из дома.
И он (больной – ред.) в течение 24 часов имеет доступ к квалифицированному врачу и может обсудить с ним все вопросы состояния своего здоровья, которые у него возникают. Где-то ухудшилась ситуация, появились новые симптомы, что-то его беспокоит – он может связаться с врачом и запросить телеконсультацию. В соответствии с протоколом, который мы у себя утвердили, врачи этого телемедицинского центра в обязательном порядке сами инициируют контакты с заболевшими, чтобы по определенному чек-листу оценить их состояние здоровья с определенной периодичностью. Сейчас у нас не так много пациентов, мы имеем возможность каждый день связываться с каждым пациентом и по чек-листу смотреть, как проходит у него заболевание, нет ли ухудшения, есть ли улучшение и дают ему соответствующие консультации, рекомендации по дальнейшему лечению.
Обязательно сразу же открывается медицинская карта пациента и весь протокол осмотра заносится в медицинскую карту, является медицинским документом, который учитывается, и в онлайн-режиме его может посмотреть лечащий врач из поликлиники, лечащий врач из стационара. То есть это такая информация, которая навсегда останется и является юридически и медицински значимой.
– А пациент может настоять на том, чтобы его госпитализировали?
– Да, на сегодняшний день мы не отказываем, если кто-то из пациентов требует госпитализации, свободных коек у нас достаточно, резервные мощности есть, поэтому сегодня у нас, наоборот, больше проблема, когда очень пожилые люди не хотят ехать в больницу и требуют, чтобы их оставили дома. Мы стараемся этого не делать, убеждать их, но у нас пока обратная тенденция.
– Сколько врачей обслуживают?
– В круглосуточном режиме у нас работают 200 врачей. Мощность на сегодняшний день этого телемедицинского центра – 4 тысячи консультаций в день. То есть они гораздо больше, чем сегодняшние наши потребности.
– Эти врачи работают только в рамках телемедицины?
– Да, эти врачи исключительно работают исключительно в рамках телемедицины. Несмотря на то, что, вроде бы, что такое телемедицина? Это может быть любой квалифицированный врач. На самом деле, уже мы понимаем, что есть особенности. Не все врачи готовы и могут оценивать состояние больного через экран. Для этого тоже нужна определенная сноровка, определенный опыт, подход врача такой позитивный, плюс это и определенные психологические моменты. Сейчас мы отбираем врачей, которые готовы к такому режиму работы, которым нравится, который устраивает, но это в первую очередь опытные квалифицированные врачи, которые имеют уже большой медицинский стаж.
Мы очень хотим, чтобы врачам, которые здесь работают 24 часа в сутки, было комфортно, чтобы они получали удовольствие от работы здесь и, соответственно, с хорошим настроением общались с нашими пациентами. Поэтому у нас существует два таких буфета, где в любое время есть все необходимое для того, чтобы можно было пойти, перекусить, выпить кофе, немножечко отдохнуть, потому что это действительно тяжелая работа – постоянно общаться с пациентами, с больными людьми.
– Какие есть основания для госпитализации? Как принимается решение оставить пациента на дому либо госпитализировать? Это только температура или это комплекс симптомов?
– Разработаны очень четкие жесткие алгоритмы, при каких показаниях состояния здоровья человек может оставаться дома. Это определенный уровень температуры, если он меньше 38,5. Это определенный уровень частоты дыхания и сатурации, то есть насыщения крови кислородом. Соответствующие приборы, проверяющие все эти показатели, у скорой помощи в наличии всегда есть. Более того, на сегодняшний день у нас еще есть два основания, при которых, как правило, мы госпитализируем пациента. Если пациент имеет даже легкое течение заболевания, но это возрастной человек, ему старше 65 лет, либо это хронически больной, мы стараемся госпитализировать, потому что уже есть данные, что у этой категории болезнь протекает наиболее тяжело и больше риски осложнения, чем у других категорий жителей.
– Вы помните, когда вы узнали о первом и втором заболевшем в Москве? Ведь тогда не казалось, что проблема будет настолько масштабной.
– Конечно, мы уже в конце февраля реально сознавали, учитывая тесные связи Москвы с Европой и то, что ситуация в Европе уже резко напрягалась, мы понимали, что заболевшие в Москве будут, их будет достаточно много, удар инфекционный по Москве будет достаточно серьезным. Поэтому уже в середине февраля готовились к этому и, в принципе, ожидали эту ситуацию.
– И перед 8 марта вы уже выпустили рекомендации?
– Перед 8 марта мы сознательно постарались донести до всех москвичей: проводить праздники за рубежом, наверное, небезопасно. А если говорить более жестко – это очень вредно. Постарались как раз до каникул, до длинных выходных принять соответствующий указ мэра, который четко определял последствия для этих людей после возвращения их из-за рубежа – обязательная изоляция по месту жительства в течение 14 дней. Я надеюсь, что большинство к нам прислушалось, но, увы, не все.
– Из каких трех стран наибольшее количество заболевших прилетело в Москву?
– В первую очередь это, конечно, была Италия, потом – Франция, Германия. Если смотреть первых заболевших, то вот основные три страны, которые дали нам первых заболевших. Сейчас, конечно, уже заболевание распространения исключительно внутри страны, внутри города, и среди заболевших, конечно, большинство людей и никуда не ездили, ни с кем не контактировали явно из тех, кто был за рубежом.
– А как вы принимаете решение о том, что надо ужесточить меры, принять какие-то очередные меры, очередной шаг? Это же заранее как-то вырабатывается на неделю, наверное?
– Да. Мы живем в таких недельных алгоритмах, которые принимаем, исходя из ряда обстоятельств: из эпидемиологической ситуации, из того, как она развивается, какую динамику мы видим, какие меры эффективно применять в совокупности – и экономические меры, и санитарно-эпидемиологические, и социальные меры. Это решение многогранное, там много составляющих должно быть учтено. Поэтому мэрия Москвы, во главе с мэром и со всеми заместителями вырабатывает такой комплекс мероприятий, планы. И принимаем решение, согласовав с федеральными коллегами.
– А почему все-таки не была введения система пропусков на выход из дома? Или есть какие-то обстоятельства, при которых вы можете пойти все-таки на такие меры?
– Мы видим, что эти меры – и такое всеобщее одобрение, и настойчивая рекомендация со всех сторон жителям оставаться дома – дают свой эффект. Люди действительно стали заботиться о себе, обеспечивать безопасность своих близких, окружающих. И сегодня у нас, по большому счету, социальное разобщение, которое необходимо действительно для предотвращения распространения заболевания, достигнуто без каких-либо жестких мер.
Мы фиксировали снижение трафика в метро на 85 процентов, на 75 процентов упала посещаемость наземного городского транспорта, на 60 процентов снизилось количество поездок на личном транспорте. Это сейчас невозможно не замечать. Мы видим единичных людей на улице, поэтому, в принципе, этот режим достаточен на сегодняшний день. Нет необходимости вводить какие-то дополнительные меры. Когда их надо вводить? Когда граждане не могут сами себя ограничивать, когда мы видим, что в добровольном сознательном режиме они дома не остаются. Сейчас мы такого не видим, мы этому очень рады, мы очень благодарны горожанам за это. Если что-то будет идти по-другому и поведенческая модель измениться, значит, будет основание для принятия более жестких мер, включая пропуска. Пока такой необходимости нет.
– То есть личным транспортом, такси в случае необходимости можно пользоваться?
– Конечно, в случае необходимости этим транспортом пользоваться можно.
– Все-таки Москва – это лидер по количеству заболевших. Ну это понятно, потому что и численность населения в Москве самая большая в нашей стране. Если ситуация продолжит ухудшаться, хватит ли коек, насколько больничный фонд все-таки готов?
– Мы проводим большую работу, чтобы по максимуму адаптировать весь возможный коечный фонд для принятия больных с этим заболеванием. Вы знаете, что, как правило, сложнее это касается дыхательной системы, людям, как правило, нужна кислородная поддержка, и поэтому мы много работаем над тем, чтобы по максимуму, насколько это возможно, оснастить наши койки кислородом, чтобы к каждой койке подведен был кислород, чтобы был необходимый объем специального оборудования.
Уже 10 стационаров высвободили под режим работы COVID-инфекции и внебольничной пневмонии. Сейчас уже две частных клиники работают на прием больных с данной инфекцией, также сегодня было распоряжение правительства, которое предполагает перепрофилирование под эти цели очень большого объема федеральных коек. Я надеюсь, что все возможные ресурсы, которые городу можно выделить, не причинив ущерб другим видам медицинской помощи, ведь люди не перестали болеть, у людей не перестали случаться инфаркты и инсульты, какие-то еще критические состояния... Поэтому мы сейчас перепрофилируем и высвобождаем койки. Я очень надеюсь, что их хватит.
– А что касается тестов – их хватает, лаборатории справляются?
– Да, хороший вопрос. Мы действительно много работаем над увеличением объема тестирования, 14 тысяч проб ежедневно мы забираем. У нас работает девять городских лабораторий, которые на сегодняшний день имеют мощность 10 тысяч исследований в сутки. Более того работают федеральные лаборатории, и мы в последние два дня подключаем частные лаборатории. Я надеюсь, что они более активно включатся в этот процесс и доля и объем тестирования, которым они будут заниматься, у нас возрастет. Мы считаем, чем больше мы тестируем москвичей, групп риска, заболевших даже в легкой форме, тем больше у нас возможности предотвратить распространение инфекции, выявить людей больных, приступить к лечению как можно раньше.
– Вы не рассматриваете возможность закупки или использование каких-то импортных тестов?
– Мы активно работаем в этом направлении. Я надеюсь, что многие из зарубежных тест-систем, особенно быстрых тестов, экспресс-тестов, в ближайшее время будут зарегистрированы. Мы создали специальный центр в нашей больнице в Коммунарке, который позволит нам тестировать все возможные системы, которые на сегодняшний день присутствуют в мире. Неплохо работает голландская система, которая на сегодняшний день находится на стадии регистрации в Росздравнадзоре.
– Как Москва будет поддерживать пожилое население? Говорилось о том, что будет денежная выплата в размере 2 тысячи сначала и 2 тысячи потом. Ведь им сложно и за продуктами сходить, и онлайн они заказать не могут.
– Вы плохо думаете о наших пенсионерах. Они достаточно активно пользуются онлайн-сервисами. Мы уже год проводим работу среди людей пожилого возраста, одиноких, чтобы научить их пользоваться таким онлайн-приложением по заказу продуктов, но, несмотря на это, конечно же, уровень проникновения в интернет этой категории у нас не 100 процентов. Поэтому мы специально для них издали отдельный кол-центр. Он тоже находится в этом здании. Там работают 250 человек, которые точно так же принимают звонки у тех людей, которые находятся в изоляции, в первую очередь, конечно же, у пожилых людей, с просьбой помочь им решить любые социальные вопросы. И уже десятки тысяч звонков этот кол-центр принял. И основные, конечно, запросы – это "помогите нам сходить в магазин, купить продукты, купить лекарства".
У нас же очень большая категория москвичей получает лекарство бесплатно в поликлиниках. Сегодня мы полностью отработали механизм между социальными службами и поликлиниками, при которых выписывается лекарство пожилому человеку бесплатное на полгода и приносится непосредственно домой социальным работником. Большинство запросов на эти вещи – продукты питания и лекарства. Но у нас также достаточно много запросов на предмет того – "привезите мне дрова на дачу, мы будем жить на даче". Сейчас холодно, и мы также по льготным ценам привозим дрова. Или "прогуляйтесь с собачкой"и ряд других неожиданных вопросов. Мы стараемся все, что можно, удовлетворить. Насколько это возможно, активно принимаем еще волонтеров. У нас сейчас работает более 800 ребят, которые активно помогают пенсионерам, людям, которые находятся в изоляции.
– Говорят и эксперты и врачи о том, что все-таки в группе риска люди старше 65 лет и с хроническими заболеваниями. Поэтому люди младше 40 лет считают, что их эта болезнь не затронет, они продолжают общаться, хоть и по домам. Что вы им можете сказать?
– У нас есть цифры, которые говорят об обратном: болезнь вообще не смотрит на возраст. У нас 50 процентов больных – это люди до 45 лет, и, увы, на сегодняшний день уже среди умерших есть и молодые люди. Да, это люди, у которых были хронические заболевания, это не совсем здоровые люди. Но, в любом случае, они очень молодые. Одному человеку 39 лет, другому 34. Это повод задуматься всем, что даже если вы заболеете и переболеете легко – это не гарантия. Очень много людей в больнице находится в тяжелом состоянии – тоже в молодом возрасте. Более того, заболеете вы – под риском находятся ваши более зрелые возрастные друзья, родственники, родители, бабушки, дедушки. Поэтому мы бы настоятельно рекомендовали всем, насколько это возможно, по максимуму ограничить социальные контакты, держать дистанцию.
– В каком случае вызывать скорую помощь? Вот если температура 38, надо звонить и вызывать врачей?
– Может быть, не стоит перегружать скорую, потому что мы укрепили службу работы на дому поликлиническую. Более тысячи человек дополнительно работают в службе вызова на дом поликлиник. И сейчас, если вы пытаетесь записаться в поликлинику по любому вопросу, вам автоматически на сайте высвечивается информация: если у вас есть признаки ОРВИ, пожалуйста, не приходите в поликлинику, вызовите врача на дом, к вам обязательно придет врач и окажет вам всю необходимую помощь, в том числе возьмет мазок на коронавирус.
– У вас сейчас бывают выходные?
– Нет, последний месяц у меня входных не было.
– То есть и в воскресенье вы тоже работаете?
– И в воскресенье тоже работала.
– А вы сами делали тест на коронавирус?
– Да, я достаточно часто делаю тесты на коронавирус в силу того, что мне приходится это делать: по работе я общаюсь с большим кругом людей.
